Порядка внутри ЦПС не прибавили события, связанные с запретом деятельности в нем профсоюзов. В январе 1984 года этот запрет был снят. Сотрудникам ЦПС было разрешено вступить в профсоюз гражданских служащих. Тут же новоявленные члены профсоюза из ЦПС объявили забастовку в поддержку требования повышения зарплаты, которое было выдвинуто профсоюзом гражданских служащих еще в 1979 году. Учитывая растущую напряженность в мире (события в Афганистане и Польше), было принято решение запретить профсоюз в ЦПС. Чтобы предотвратить недовольство, тем, кто оставался на своем рабочем месте, выплачивалась компенсация в тысячу фунтов за отлучение от профсоюза. Тем же, кто хотел во что бы то ни стало сохранить свое членство в профсоюзе, обещалось содействие при переводе на другую работу за пределами ЦПС.
КАНАДСКАЯ ТРАГЕДИЯ
То, что было упомянуто выше, касается бесспорных, с точки зрения английской стороны, случаев шпионажа в ЦПС в пользу СССР. А как обстояли дела с неявными случаями?
Один из них связан с Лесли Беннетом, который занимал различные руководящие должности в ЦПС. Последней была должность начальника ближневосточного отдела Центра. В 1954 году Беннет эмигрировал в Канаду, где возглавил советский отдел канадской службы государственной безопасности. В 60-е годы после провала ряда канадских шпионских операций против СССР за Беннетом была установлена слежка. За отсутствием прямых улик дело дошло до абсурда. Канадские ищейки из подразделения наружного наблюдения начали подозревать, что для связи с КГБ Беннет использовал голубиную почту. Поэтому они неоднократно следовали за ним от дома до какой-нибудь рощицы, где Беннет обычно доставал из багажника автомобиля проволочную сетку. Соглядатаи опасались приблизиться к Беннету настолько близко, чтобы можно было точно определить, кого же он выпускает из клетки, но предполагали худшее. На самом деле Беннет ловил в ловушку белок в своем саду, но, будучи добрым по натуре человеком, потом отпускал их в лесу на волю.
Тогда неутомимые охотники за советскими агентами в Канаде решили поймать Беннета в собственные сети. Ему были сообщены ложные сведения о том, что в Монреаль должен прилететь советский перебежчик. Тогда, если бы в аэропорту появились сотрудники КГБ, чтобы проследить за перебежчиком, из этого следовало бы, что информацию они получили из рук Беннета. Однако все испортила снежная буря, которая не на шутку разыгралась в Монреале. Сквозь метель было невозможно разобрать, явился ли кто-нибудь из КГБ на место встречи в аэропорт или нет.
В 1972 году Беннет был подвергнут тяжелейшему допросу, но так ни в чем и не признался. И хотя Беннет прошел проверку на детекторе лжи и подтвердил под присягой, что никогда не был советским агентом, после многих лет работы он был уволен со службы и уехал жить в Австралию. До сих пор неясно, был ли он разведчиком, сменившим место работы по заданию своего руководства в Москве, или невинной жертвой коварного заговора.
Вообще, случай с Беннетом был не характерен для английского шпионского сообщества. Сведения о разоблачении иностранных агентов редко доводились до сведения публики. За всю историю ЦПС лишь однажды его сотрудника публично объявили агентом советской разведки.
Надо отдать должное ЦПС — свои секреты от посторонних глаз и ушей он всегда зорко охранял. Исключением из этого правила явилась разве что его неспособность своевременно разоблачить самого опасного агента в рядах своих сотрудников — Прайма, которого поймали исключительно из-за его сексуальных отклонений. Сюда же можно отнести и публикацию книги Найджела Уэста «ЦПС. Секретная беспроволочная война (1900–1986)», основным предметом подробного рассмотрения которой стала история радиошпионажа в Англии, включая летопись славных деяний ЦПС.
В начале 80-х годов снятие грифа секретности с архивных документов, имевших отношение к английскому радиошпионажу периода Второй мировой войны, повлекло за собой обещание правительства сделать то же самое относительно архивов времен Первой мировой. Однако открыть доступ к перехвату, накопленному в Англии между двумя мировыми войнами, оно наотрез отказалось. В результате в 80-е годы сложилась парадоксальная ситуация, когда содержание перехвата из французских дипломатических линий связи начала 20-х годов оказалось более секретным, чем из немецких начала 40-х. В 1983 году секретарь правительственного кабинета Армстронг дал официальное объяснение этой аномалии. Он заявил, что правительство Англии считает любые документы о шпионской деятельности подотчетных ему спецслужб в мирных условиях более конфиденциальными, чем аналогичные данные о шпионаже против врага в ходе войны. И точка. Мол, всякие там неугомонные писаки, стремившиеся погреть руки на жареных фактах из истории английского радиошпионажа, могли бы перестать беспокоиться и без суеты дождаться третьей мировой войны. Если они ее переживут, у них найдется о чем поведать оставшимся в живых людям, ибо, судя по всему, именно линии эфирной и проводной связи должны были стать в ней местом решающих сражений за мировое господство.
Часть четвертая.
ПРОЧИЕ
Спокойствие многих было бы надежнее, если бы дозволено было все неприятности относить за казенный счет.
К. Прутков. Сочинения
АВСТРИЙЦЫ
«МУЖСКАЯ МАТЬ ВОЕННОГО КОРАБЛЯ»
До Первой мировой войны ни в одной стране, кроме Франции и Австро-Венгрии, не существовало военных дешифровальных органов. Возможно, опыт империи Габсбургов в области криптоанализа, начало которому было положено еще в XIX веке, обусловил такое отношение с ее стороны. Поэтому неудивительно, что к перехвату итальянских военных радиограмм Австро-Венгрия приступила еще в 1908 году. А в 1911-м, когда они полились рекой во время вспышки итало-турецкого конфликта, полковник Макс Ронге, начальник шпионской спецслужбы генерального штаба Австро-Венгрии, усмотрел в этом определенные возможности для получения полезной информации. В ноябре 1911 года он создал при генеральном штабе австро-венгерской армии криптоаналитическое бюро во главе с капитаном Андрашем Фиглем. Кроме чтения итальянской военной шифрпереписки, австрийские криптоаналитики занялись также анализом русских криптограмм, но в условиях мирного времени и русские, и итальянские шифрсистемы оказались слишком трудными для вскрытия. Тогда Ронге, чтобы поддержать своих подопечных из криптобюро морально и материально, через посредников купил им несколько итальянских шифров. Рабдта пошла значительно успешнее.
В 1912 году некий таинственный господин предложил австрийцам рукописный экземпляр сербского дипломатического кода, якобы переписанный урывками и с риском для жизни его племянником, работавшим в шифровальной комнате посольства Сербии в Вене. Он сказал, что для доказательства подлинности оставит код австрийцам, которые могут испытать его при расшифровке следующих сербских шифртелеграмм. На другой день были перехвачены сразу две шифртелеграммы. Их успешно дешифровали с помощью украденного кода. Речь в шифртелеграммах шла о некоторых вопросах, касавшихся таможенных пошлин — скучных повседневных дел сербского посольства. Таинственный господин получил причитавшиеся ему десять тысяч крон. Австрийцы были довольны и предвкушали предстоявшее длительное и успешное чтение дипломатической шифрпереписки Сербии.
Вскоре были перехвачены и другие сербские шифрсообщения. Австрийцы вынули купленный код из сейфа, разложили на столе и принялись за работу. Долго потели, вздыхали, ругались, но не получили ни единого, имевшего хоть какой-нибудь смысл предложения — ни буквы, ни слога, ни знака препинания. С помощью богатого воображения самому удачливому криптоаналитику удалось насобирать слова для следующего предложения: «Была построена мужская мать военного корабля».