Хотя Митчелл и все с ним связанное было предметом скрупулезного исследования со стороны многочисленных комиссий и ведомств, выяснявших причины его загадочного бегства, мало что известно о нем с высокой степенью достоверности. Одни знакомые характеризовали его как блестящего математика, увлекавшегося еще игрой на пианино, шахматами и подводным плаванием. Другие говорили о нем как о мальчике с весьма средними способностями, без особых склонностей к занятиям спорном, но весьма забавном в компаниях и на вечеринках. Одноклассники запомнили его тихим, углубленным в себя, застенчивым и равнодушным к окружающим. Среди главных качеств Митчелла отмечались наивность и чрезвычайная бережливость. Приятели прозвали его профессором за склонность поучать окружающих, особенно пожилых людей и детей.
В средней школе Бернон увлекся естественными науками. Например, одно время он занимался наполнением надувных шаров водородом, чтобы потом взрывать их с целью привлечь к себе внимание окружающих. Затем он изготовил устройство, по свидетельству очевидцев, «подобно фейерверку, рассыпающее искровые разряды и одновременно создающее помехи для приема радиопередач в округе». Некоторое время он пытался сконструировать приспособление, которое вызывало бы заболевание неврозом у котов и кошек.
Из более серьезных увлечений Бернона можно упомянуть интерес к биографии Галилея. Ему быстро наскучил Галилей как человек, но еще долго Бернон находил удовольствие в том, чтобы заново доказывать теоремы, принадлежавшие физику и астроному Галилею. «Ты знаешь, Галилей оказался прав относительно усеченной пирамиды», — восхищенно сказал он однажды своей матери.
В юности Бернон предпочитал виды спорта, в которых выигрыш мог быть достигнут за счет индивидуальных способностей соревнующихся, а не путем слаженных командных действий. К ним относились подводное плавание и горный альпинизм. Митчелл избегал спортивных состязаний, в которых достижения спортсменов оценивались субъективно. Индифферентный по отношению к общественной жизни школы, он тем не менее принимал участие в философских дебатах, в которых отличался агрессивностью ведения спора. Другой разновидностью общественной деятельности Бернона стал организованный им клуб любителей покера. Эту карточную игру он любил из-за того, что в ней можно было поупражняться в подсчете математической вероятности того или иного расклада карт. Часто перед тем, как сесть играть в покер, Бернон ненадолго присаживался за пианино или выполнял занимательный научный опыт типа получения озона в домашних условиях.
Позднее Бернон увлекся культуризмом и неоднократно подчеркивал, что гордится своими атлетическими достижениями. Среди фотографий, найденных в его квартире, была одна, явно говорившая об эксцентризме Митчелла и склонности к нарциссизму. На ней Бернон сидел на стуле совершенно обнаженным. С годами Бернон, вместо того чтобы общаться со своими сверстниками, все сильнее углублялся в себя, становился все более одержимым своим телом, своим умом, своим собственным восприятием окружающего мира.
После окончания средней школы юноша поступил в колледж, но не в престижный, как хотел сначала, а в расположенный ближе к дому и менее известный. Оценками он там не блистал, и поэтому перед ним явственно замаячил призрак призыва на действительную военную службу. Бернон мог официально обратиться с прошением об отсрочке призыва, и, скорее всего, его просьба была бы удовлетворена. Но вероятно, он не очень стремился продолжать обучение в колледже и поэтому прошение не подал.
В 22 года Митчелла призвали в ВМС США. После прохождения курса основ военной подготовки Бернон приехал на побывку домой. Он гордо поведал близким, что служит на военно-морской базе в Камиси недалеко от Иокогамы в Японии и выполняет там «секретную работу».
МАРТИН
Уильям Гамильтон Мартин родился 27 мая 1931 года в крохотном южном городке. Когда ему было 15 лет, его семья переехала с юга США на север, в другой городок, население которого не превышало десяти тысяч человек. Переезд был связан с тем, что отец Уильяма занял административный пост в одной из промышленных фирм в этом городке.
Мартины обосновались в респектабельном районе города, где проживали люди со средним достатком. Их жилищем стал непритязательный дом в стиле ранчо, аккуратно покрашенный и имевший ухоженную лужайку под окнами. Со школой у Уильяма не было проблем: он учился настолько хорошо, что привлек внимание профессоров местного колледжа. По настоянию одного из них Уильям подвергся тестированию на предмет перевода его в Чикагский университет еще до окончания им средней школы. Хотя Уильям числился среди самых способных учеников, классный руководитель считал его недостаточно взрослым, чтобы справиться с трудностями обучения в колледже далеко от дома. Поэтому был выработан компромиссный вариант, который позволил Уильяму проходить обучение нескольким дисциплинам в местном колледже и в то же время продолжать учиться в средней школе. Неудивительно поэтому, что курс средней школы Уильям освоил за два года.
Домашняя обстановка у Уильяма вряд ли могла быть более благоприятной. У него был работящий отец, все силы отдававший укреплению благосостояния своей семьи. Мать характеризовалась соседями как образец южного гостеприимства, у нее были мягкие манеры и кожа цвета лепестков магнолии. Но по общему мнению, за мягкостью обхождения скрывались крутой характер и железная воля. По свидетельству соседей, Уильям находился под большим влиянием своей матери. Его одежда всегда была безупречной — белая рубашка и галстук. В его решении не уезжать в Чикагский университет не последнюю роль сыграло нежелание матери отпустить сына в другой город.
С юношеских лет Уильям отличался редким даром становиться экспертом в любой области, к которой он проявлял интерес. В сочетании с врожденной любознательностью это привело к освоению им таких далеких друг от друга областей знаний, как музыка, гипнотизм, математика, психология и шахматы.
Однако и тут проявилась недостаточная зрелость его характера. На вечеринках Уильям гипнотизировал своих приятелей, ничуть не заботясь о возможных неблагоприятных последствиях гипнотического воздействия на их здоровье. Он был не в состоянии конструктивно применить свои обширные знания из области психологии в повседневной жизни. Учительница Уильяма в средней школе высоко ставила его ораторские способности, отмечая в то же время абстрактность и отвлеченность его рассуждений.
Особенно хорошо Уильям играл в шахматы. Его триумфы в этой игре и на соревнованиях в ораторском искусстве служили, по мнению окружающих, лишь для самоутверждения. Побежденных он презирал. К тем, кто одолевал его в состязаниях, Уильям проявлял долю уважения, но это была только маска, за которой скрывалось все то же презрение. Неприятной чертой юного Мартина была его склонность давать советы, которых у него никто не просил. Большинство людей, которых жизнь столкнула с Мартином, говорили о нем как о человеке эгоистичном, слегка женственном, иногда безответственном и любящем лесть.
В противоположность своим религиозным родителям Уильям стал ярым атеистом. Однажды, будучи в гостях у своего приятеля из католической семьи, он увидел на столе какую-то церковную брошюру и, помахав ею перед носом у изумленной мамаши друга, заявил: «Вы могли бы быть умнее. Разве вы не знаете, что религия — это предрассудок!»
Во время двухлетнего периода обучения в колледже Мартин получил неплохую математическую подготовку. И хотя учился он хорошо, без особых причин оставил колледж, чтобы поступить на службу в ВМС. Оглядываясь назад, можно с большой долей уверенности утверждать, что причиной оказалось желание Мартина вырваться из-под влияния своей матери. Определенную роль в этом решении могло сыграть и чувство патриотизма, которое захлестнуло американцев в связи с войной в Корее. Каковы бы ни были причины такого поступка, в возрасте 20 лет в 1951 году Мартин попал в армию. А после прохождения курса основ военной службы его отправили служить на станцию перехвата в Камиси.